Вилли Токарев: “Я верю в Бога, а не в приметы”

Вилли Токарев — человек слова, всегда выполняет то, что обещал. Обещал исполнить еще раз по просьбе зала свой мега-хит «Небоскребы» и исполнил, что называется, бонус-треком. Пообещал дать автографы всем желающим после концерта и дал, получая взамен крепкие мужские рукопожатия и горячие женские поцелуи. Обещал интервью и не ушел со сцены, пока не удовлетворил интерес прессы.
Первыми на самого усатого российского исполнителя набросились телевизионщики из программы «Детали» («Прима-TV»), потом уже — акулы пера.
— В Америку (в 1974 г.) я поехал не для того, чтобы делать бизнес и зарабатывать миллионы, — обстоятельно объяснял Вилли Иванович, — а поехал, чтобы выпустить там свои песни, которые не мог выпустить в Советском Союзе, потому что здесь были определенные правила, и пробиться через них было в то время невозможно. Так что спасибо Америке, она позволила мне состояться как музыканту и человеку.

— Что впечатлило вас по возвращении в Россию в 1989 году, когда у вас прошел первый гастрольный тур?
— Я увидел здесь порядок, такой настоящий порядок, который должен быть в большой стране. Жаль, что некоторых элементов этого порядка сейчас нет.

— Как вам наша погода, не жарко для Сибири?
— Здорово! Нас встретило солнце, а перед этим, говорят, у вас бушевала стихия. Это знамение какое-то. Я видел это солнце и в зале, на лицах зрителей, в их улыбках.

— Это правда, что вы рекомендуете людям выпивать ежедневно по 20-30 граммов водки?
— Во всяком случае, я делаю это регулярно. Сегодня я продемонстрировал это в обед, в самолете, когда летел к вам. Я выпил 33 грамма водки. Сегодня ночью проделаю то же самое, после выступления в ночном клубе выпью за удачу красноярцев в вашем замечательном городе. Пользуясь случаем, поздравляю жителей с Днем города.

— Красноярску — за 376, а он молодеет, вам в этом году исполняется 70 лет, а так и не скажешь. Что помогает вам сохраниться?
— Во-первых, надо быть очень добрым, честным человеком, сочетать в себе элементы порядочного человека, лишенного лжи, зависти и т.п. чувств. Все качества накапливаются в космосе, и потом они вам помогают. Так же и со злом, которое вы кому-то причиняете, оно там тоже накапливается, а потом обрушивается на вас. Это из области мистики, но, поверьте мне, в жизни ничего случайного не бывает… Потом — диета. Я ем все, но никогда не съедаю порцию полностью, всегда оставляю половину. Достаточно удовлетворить чувство голода — и первое и второе я ем только наполовину. А алкоголь я употребляю уже 20 лет, но только в вышеуказанном количестве, потому что это лекарство. Кстати, если считать по общему количеству, я выпиваю
больше любого алкоголика, пьющего бутылками. Но алкоголик от чрезмерного употребления потом три дня больной — не может в себя прийти, а у меня постоянно в крови циркулирует грамм сто водки, убивая всякие микробы, счищая бляшки жировые. При этом у меня хороший сон и хорошая память, я могу долго держаться на ногах. Сегодня пошли вторые сутки, как я не сплю. Прилетел утром, сразу было несколько интервью для разных телекомпаний. Потом обед, а после уже и к сцене надо было готовиться, сейчас общаюсь с вами и еду на выступление в ночной клуб, потом снова в аэропорт. А в 13.00 у меня уже выступление в Москве. Напряженный график, но я выдерживаю. (Улыбается во все свои казацкие усы. — Авт.) Ничего, потом отосплюсь. 

— На концерте вы исполняете много своих ранних песен, хотя выпустили 22 альбома…
— Я не могу их не исполнять, их требуют уже в течение 20 с лишним лет. А поскольку их просят исполнить, то это, я считаю, высшая награда для автора, значит, его песни живут вместе с его поколением. Я горжусь этим!

— Насколько российский юмор разнится с американским?
— У американцев тоже есть чувство юмора, но у них юмор своеобразный. В их анекдотах нет русского мата, а это скучно. Мат можно и красиво употреблять, есть люди, в устах которых мат и приятно слышать. Таким мастером красного словца был мой друг Боря Сичкин, он делал это блестяще, настолько артистично, что даже слушающие его дамы не смущались и хохотали без стеснения. У американцев есть тонкий юмор, но их юмор. У нас рождались суперанекдоты во времена Хрущева и Брежнева. Я купил себе «Антологию анекдота» и читаю ее с удовольствием.

— А чьи концерты вы посещали, живя в Америке, с этим самым удовольствием?
— Я смотрел выступления Майкла Джексона, Тони Берет, Фрэнка Синатры, Сары Вон, многих джазовых оркестров и даже концерты популярных в Америке рок- и поп-групп. Там высочайшего класса музыканты, они одарены от Бога, у них можно многому научиться. Но когда наши музыканты хотят им подражать, то выглядит карикатурно. Я не могу судить о некоторых российских певцах, они на меня обидятся, хотя, по правде, хотелось бы сказать. Я видел гениальных певцов, популярных во всем мире…

— А у нас, что же, все так безнадежно?
— У нас много талантливых ребят, и я часто выступаю с кем-то из них и очень бы хотел, чтобы кто-то вышел на мировую сцену и стал популярен, как Элла Фитцджеральд. Очень хочу, чтобы у нас появился такой певец или певица!

— А ваша знакомая Лариса Долина может претендовать на эту роль?
— Ну, если бы она претендовала, то ее бы давно назвали. Может быть, она и станет мировой знаменитостью, во всяком случае, у нее есть для этого возможности. Я считаю, что она талантливая певица, но я слышал певиц, которые намного лучше делают то, что делает она, особенно в джазе. Ей можно поставить высший балл в России, а в мировом рейтинге она пока тянет на тройку, хотя я желал бы ей получить пятерку в мировом масштабе.

— Вы — мэтр авторской песни и того, что в последние годы назвали жанром «русский шансон». Как вы оцениваете состояние жанра на текущий момент?
— Я должен признать, что в этом жанре появилось много случайных людей, которые пишут о зоне, о тюрьме, как будто
там были, а им всего по 20-25 лет. Да они даже ни одного благотворительного концерта для заключенных не дали, а пишут с таким апломбом. Вот и получаются неглубокие, схоластичные песни. Другое дело Высоцкий: он нигде не сидел, я, к слову, тоже, но я имею опыт общения с массой людей этого круга. Они приходили, хорошо одетые, в ресторан «Одесса» на 
Брайтон-бич, где я много лет пел, и только в процессе разговора понимал, кто они такие. Я никогда не пренебрегал обществом таких людей, ведь они на воле, они свободны, они
рассказывали мне, без приколов, о жизни на зоне. Потом какие-то истории становились песнями.

— Вы верите в приметы, есть у вас талисман?
— Знаете, я суеверный, но не до такой степени, чтобы обращать внимание на то, с какой ноги я встал. Я верю в Бога, а не в приметы. А мой талисман — это мои дети. Я звоню им с гастролей, они спрашивают: «Папа, как у тебя дела?» Приятно. Моей дочке четыре с половиной года, а сынишке год и четыре месяца. Они — мой талисман, моя надежда, моя энергия, мое будущее!
На этой щемяще-оптимистичной ноте Вилли Иванович, самый молодой отец из ветеранов эстрады, попрощался с прессой, но на крыльце Оперного театра певца еще ждали поклонники.
Вилли нарасхват! Не каждому (исполнителю) дано так щедро жить и в семьдесят лет автографы дарить.
Геннадий Каледа. Источник информации: Сегодняшняя газета 05.06.2004